Ночь Стилета - Страница 65

— Что они делают?

Леха улыбнулся:

— Смотри.

Тем на плечи забрались юноши. Это был уже третий уровень. Но юношам на плечи, карабкаясь по телам, как по стенам, забрались подростки. Живая башня угрожающе накренилась, у них не было никакой страховки. Вика почувствовала, как у нее внутри все похолодело. Но это был еще не конец. Подросткам на плечи взобрались дети. Живая башня из пяти уровней. Те, на самом верху, были совсем малыши. Если они свалятся… Но ничего не случилось. Под бурю аплодисментов, гиканье и свист человеческая башня так же спокойно рассыпалась. Глаза у людей горели; Вика почувствовала, что это странное возбуждение, пришедшее вслед за страхом, наконец стихает. И только тогда поняла, что с силой сжимает Лехину руку.

* * *

— Я, наверное, не умею танцевать фламенко, — улыбнулась Вика.

— Пойдем. — Он повел ее в круг. — Танец — это такая вещь, о которой ничего не знаешь, пока не начнешь танцевать. Тем более это не совсем фламенко.

Гитары отбивали бешеный ритм. Вика подумала, что в жилах этих людей вместо крови течет расплавленное солнце. Она слышала страстные голоса и переборы струн и думала, что эта музыка, наверное, родилась раньше людей. Он был прав, когда говорил о танце. Вика чувствовала, как звуки и ритм пронизывают ее, она повторяла движения танцующих испанок, она видела глаза, обращенные внутрь страсти, она отбивала ногами узор танца, и бушующая лава страсти пробуждалась внутри ее, лава, укротить которую мог лишь танец.

Она смотрела Лехе (Алексис!) прямо в глаза, слушая ритм, отбиваемый хлопками в ладоши и ударами по гитарным струнам. Она не знала, сколько времени продолжался их фламенко; эта музыка говорила на языке той поры, когда между людьми, временем и стихиями не существовало граней. Ей было все безразлично, в мире осталась только музыка, мир стал танцем. Осанка испанских грандов, горделивые движения их дам, беспощадная нежность гитар…

Их укрывали платками, как танцующих любовников, а потом неожиданно фламенко кончился и они оказались связанными лентой.

Им хлопали. Испанские гранды и их женщины. И рыжие молодожены. А Вика непонимающе глядела по сторонам и на пояс-ленту, связавшую их. Какая-то царственная испанка, наверное, жена местного рыбака, укрыла их цветастым платком.

— Лента, — проговорила Вика, чувствуя, какими горячими стали ее губы.

— Мы теперь жених и невеста. Ты должна меня поцеловать.

— Это хорошо. Я… только…

— Конечно, хорошо. Теперь ты не имеешь права мне отказать.

* * *

Она отдалась ему прямо на пляже. Совсем недалеко от того места, где они танцевали фламенко. Она слышала, что танец продолжается, только теперь он принадлежал кому-то другому. И еще им двоим. Она, наверное, потеряла голову. Их укрыла ночь. И еще никогда ей не было так хорошо.

Они были любовниками.

Они ничего не знали друг о друге. Никаких обещаний.

Их плоть сама сделала выбор.

Вика, умница Вика, никогда не слушала голос плоти. Она, как и любая другая, наверное, втайне мечтала о принце. Теперь пришло время оплачивать счета. Совсем другие, подлинные счета. Какой-то курортный повеса, солнечный плейбой вскружил ей голову. Наверное, потом она будет жалеть. Она потеряла контроль. Она всегда сама выбирала себе партнеров по сексу.

Песок под ее спиной был все еще теплым.

Беспощадно нежный танец.

Она хотела терять контроль.

Она хотела, чтобы ночь была бесконечной.

* * *

Потом они вернулись к столу. Праздник продолжался. Им смеялись и аплодировали. Молодожены опять усадили Вику между собой. Вика подумала, что ей абсолютно плевать, если эти люди примут ее за шлюху. Но в глазах окружающих была лишь радостная доброжелательность. А потом Леха заявил, что у него нет денег, и она, усмехнувшись — вот плейбой! — оплатила счета.

А потом они вернулись в ее гостиницу, в ее маленький и уютный номер и снова занимались любовью. Уснув лишь на несколько минут, когда за окном уже начинался рассвет.

* * *

В то утро Вика и старик Рикардо наловили рекордное количество рыбы.

— Море добро к вам, синьорита, — сказал Рикардо.

* * *

Он заехал за ней в три часа и сказал, что сегодня никакого серфинга.

Он спросил, есть ли у нее вечернее платье, что-нибудь для оперы, и сказал, чтобы она взяла его с собой.

— Куда мы едем? — После рыбалки Вика проспала несколько часов.

— Сюрприз. Надеюсь, тебе понравится.

Она посмотрела на Леху — мотоцикл и та же форма одежды, что и вчера.

— Вечернее платье для оперы? — Вика пожала плечами. — Я… ничего не понимаю.

— У меня есть багажник. Ты просто должна взять его с собой.

Через несколько минут они неслись мимо апельсиновых деревьев к подножию невысоких гор… Наверное, они развили слишком большую скорость, но Вика не ощущала ничего, кроме радости. Потом она увидела местный аэродром.

Мотоцикл выкатил прямо на взлетную полосу и подрулил к трапу небольшого самолета. Экипаж вежливо поздоровался с ними. Они поднялись в самолет. Кто-то занес их багаж. Все происходило так быстро и неожиданно, что Вика даже не успела удивиться. Теперь она была уже не просто заинтригована. Когда за ними убрали трап, Вика поняла, что этот самолет ждал именно их.

Самолет взлетел.

Им предложили шампанского.

— Все, теперь можно переодеваться, — весело заключил Леха. — Все поездки на «харлее» на сегодня закончены.

Кроме них и экипажа, на борту больше не оказалось никого.

* * *

— Что происходит? Ты можешь мне сказать?

— Мы едем в Оперу. Тебе нравятся Пласидо Доминго и Лючано Паваротти?

Вика смотрела на него, широко раскрыв глаза.